Работа за авторством UndReim и
scifyro
Глава 1. Террор
Иван, никогда не отличавшийся рвением следовать правилам, всегда хотел получать больше, чем может. Поэтому он и вступил то ли в организацию, то ли в секту, он пока не разобрался, да и неважно было — открывшиеся ему возможности и запах денег уже радовал. Поначалу от него требовалось немного — доставлять предметы из одного тайника в другой, эдакий курьер. Но платили много, очень много, за неполный год Иван купил себе новый скутер, что ускорило работу
Сегодня работа мало чем отличалась от привычной ему, разве что вместе с грузом он сопровождал аргомихнида1 Жокэ. К аргомам курьер относился нейтрально, для него это были такие же люди, просто с другой внешностью. Взяв коробку и погрузив рюкзак, он вместе с Жокэ направился на точку. Путь лежал в ничем не выдающийся спальный район, в котором даже не было простого пивного ларька, что уж говорить о подпольных мегалопритонов2, совершенно скучный и обычный.
– Иван, неси аккуратней же, это тебе же не то что ты обычно же носишь, – возмущался Жокэ
– Знал бы я, что я несу…
– Ой, точно же, ты же не в курсе, подожди же, – Жокэ достал откуда-то из волос телефон и набрал кого-то, – добро же дня Катерине, я тут же с Иваном иду же на место. Могу же я сказать, что у него же в коробке? Хорошо же… на месте расскажу ему.
Говор Жокэ не был присущ всем агромам, но Ивана это не интересовало. За свою недолгую, 26 летнюю жизнь, он и не такие говоры слышал, и простое „же“ уже нисколько не смущало.
– Звиняй Иван, не могу пока же сказать, что там у тебя. На месте же расскажу.
– Ничего страшного, – Иван уже привык доставлять неизвестные предметы и не задавать лишних вопросов. За такую оплату он и мегалобомбу3 доставит.
Дальше они шли молча. На небе плыли зелёные облака, временами перекрывая чёрное сияющие солнце. День обещал быть хорошим. Путь был тихим, ни тебе чистильщиков из Организации, ни фанатиков «конца света». Район был невозмутимо спокоен, но это нисколько не напрягало.
– Вот мы и на месте, – заявил Иван.
– Хорошо же, я же то не местный, с южной части города же. Теперь нам нужен подвал, что же бы никто не задавал лишних вопросов, – Жокэ огляделся и указал рукой на один из домов, – вон в то же доме подвал сойдёт.
Они подошли к дому, нашли вход в подвал, но он оказался заперт. Иван несколько раз дёрнул ручку двери, но она не поддавалась.
— Отойди же, — сказал Жокэ, отодвигая парня.
Жокэ встал напротив двери, протянул обе руки, вытянув их на все три сегмента из волос, и резким рывком вырвал дверь, положив рядом со входом. Иван этому нисколько не удивился, ведь аргомы были значительно сильнее людей.
Парочка спустилась в подвал, но никто не обратил на них внимания, да и некому было – середина рабочего дня, все нормальные сейчас на работе, дети в школе, а остальным нет никакого дела до происходящего.
Пройдя достаточно вглубь подвала, Жокэ решил, что достаточно, и попросил Ивана снять рюкзак со спины.
– Слушай же Иван, сегодня важный день, сегодня же мы испытаем это! – Жокэ показал на коробку.
Аккуратно открыв которую достал достаточно маленькую бутыль с мутной фиолетовой жидкостью.
– Знаешь же что это?
– Нет, – Иван замотал головой.
– Это, – Жокэ взял паузу, – это прототип мегалобомбы
Ивану показалось, что он ослышался. Мегалобомба всегда была страшилкой для детей, подобное невозможно ни с точки зрения физики, ни с точки зрения здравого смысла. Никто не сможет вынести достаточно нестабильного эфиместа4 из мегалотопи5.
– Но как? – удивился Иван
– Увы же, но это не наши технологии, Катерина купила же их у мыр… мир… как же они звались… – Жокэ перебрал ещё несколько слов и сошёлся на том, что это как-то связано с кошками, – вся суть же в сосуде, который я держу. Он не даёт же развеяться эфемерному веществу. А мы же хотим взорвать его!
Жокэ другой рукой, свободной, полез себе под волосы, доставая от туда другой сосуд неестественного цвета. Иван сразу узнал материал – это был нюлямбдий6, промежуточное вещество между эфемерным и обычным веществом.
– Где, как… нам про него говорили только на лекциях
– 10км в мегалотопь, опасные рудники же, но платят ну прям очень же много, ты сколько в жизни же даже не представишь.
Иван призадумался, он и так получал большие деньги, а тут можно было заработать столько, сколько даже представить не может. Одно только "но": дальше 5км человек не выживет, вся материя растворится и станет частью мегалотопи.
– Но же, не думай сейчас об этом. Потом Катерина тебе расскажет как оно добыто, если же захочет и ты хорошо попросишь, – Жокэ остановил раздумья Ивана, – сейчас же у нас другая задача: аккуратно перелить из одного сосуда в другой ключевой компонент мегалобомбы.
Иван кивнул и стал наблюдать, от него сейчас ничего не требовалось. Аргомихнид аккуратно открыл сосуд с нестабильным эфиместо и начал переливать его в сосуд из нюлямбдия. Это завораживало: неестественные цвета переливались всеми невозможными оттенками, образы в голове строили стройные эфемерные теории как это может быть и Иван всё глубже погружался в свои раздумья.
– Иван, колотить тебя за оба глаза, перестань! – крикнул Жокэ, – перестань думать!
Иван пришёл в себя. Жокэ всё ещё переливал эфиместо, казалось прошла вечность, но аргом крикнул ещё раз:
– Не думай, не смотри, ты же не мегалонаркоман! Ты уже полпальца же, должно быть потерял.
Курьер посмотрел на свои руки и убедился, мизинец левой руки был прозрачным – первые признаки контакта с эфемерным – частичная дематериализация. Благо окликнули его вовремя, и это всё ещё обратимо. Иван испуганно посмотрел на сопровождаемого, тот как раз закончил переливать эфиместо и объяснился:
– Это, часть мегалотопи, считай же мегалотопь в кармане, а мы оба знаем же, что мегалотопь делает с нами, тем более с людьми. Не ссы, через полчаса странная энергия же развеется и палец придёт в норму.
Жокэ положил первый сосуд назад в коробку и показал что стало с его рукой:
– Видишь же, ты легко отделался.
Рука Жокэ была практически прозрачной и лишь едва заметный шлейф говорил о том, что конечность была. Другая рука переливалась неестественным цветом нюлямбдия, её то Жокэ и протянул Ивану:
– Подержи же, это не опасно, – сказал он передавая второй сосуд Ивану.
Паукообразный ещё раз покрутил прозрачную руку и, подняв две передние ноги, упёрся ими в неё. Послышался хруст, прозрачная рука была оторвана в районе третьего сочленения, аналога плеча:
– А мне вот же, не повезло, рука потеряна, – ответил Жокэ, смотря на шокированного человека, – не переживай же, отрастёт.
Жокэ закрыл сосуд из нюлямбдия одной рукой. Было видно, что оперировать одной рукой ему неудобно. Аргомихнид поставил сосуд на пол и поджал под себя ноги:
— Теперь ждём, цвет же должен изменится, если же эти кошатники не наврали.
Иван прислонился к ближайшей стене и смотрел на то на Жокэ, то на сосуд. Время шло, а сосуд так и оставался неестественного цвета, аргом перебирал пальцами единственной руки в ожидание.
— Так же никуда не годится, — вдруг начал он и достал телефон.
Иван всё так же стоял и смотрел за сосудом, неестественный цвет завораживал и полностью захватил внимание, мир растворялся в этом цвете пока сосуд резко не изменил цвет на противно розовый. Жокэ как раз дозвонился до Катерины:
— Да, да, уже всё хорошо же, — и закончил вызов, — я уж думал нас же и обманули.
Жокэ продолжал сидеть поджав под себя ноги, но что-то в нём изменилось, Иван не сразу заметил, но недавно оторванная рука уже начала отрастать: тонкие, почти неосязаемые нити вились в воздухе около плеча. Иван не сразу заметил, что Жокэ его окликает:
— Иван, Инван же, Иван!
— А, что? да… извини
— Ты же ни разу не видел такого же?
— Нет, это не прилично так пялится?
— Да нормально всё же, — Жокэ повернул плечо к Ивану, — смотри же, ничего в этом нет такого, просто же отращиваю руку. Без неё неудобно же.
Нити сплетались в замысловатые формы и формы постепенно принимали очертания руки.
— Часа же через два будет как новая, — казалось, улыбнулся обоими ртами Жокэ.
— А что дальше с сосудом?
— Это же… — Жокэ перевёл взгляд на сосуд, — уже всё, можно идти, дальше оно же само произойдёт, часов через пять же.
Аргом поднялся, перебрал всеми своими ногами и направился к выходу из подвала. Иван последовал за ним. На улице по-прежнему было тихо. Но Жокэ начал нервничать:
— Что-то не так же…
Глава 2. Дереализация
В пункте контроля и наблюдения при третьем отделении “Надзора”, филиала “Вселенской Ремонтной Организации”, включились красные огни тревоги и заиграла сирена. Это разбудило дежурных координаторов Етрова и Асечкина, двух молодых людей лет под тридцать каждый, любившие, с одной стороны, поспать на работе, а с другой желающие прилежно выполнять её, чтобы не выгнали с удобной должности. В результате сегодня оба, как обычно, подскочили со своих мест, тараща глаза, синхронно оперлись о панель и синхронно нагнулись, читая поступающие данные, отчего стукнулись висками.
— Дереализация третьего квартала третьей улицы Серникова, — вслух прочитал первый.
— Повреждения значительны, вызываю отряд Устранения, — заявил второй, нажимая кнопку на пульте. Было слышно, как где-то рядом заиграла сирена. После чего нажал кнопку громкоговорителя, — Улица Серникова три, понадобится 20 генераторов.
Етров же нажал на другую кнопку панели, призывая к работе систему оповещения
— Внимание жителям 3-ей улицы Серникова, произошла дереализация третьего квартала. Будьте осторожны и не приближайтесь к опасной территории, — прозвучал ровный, слегка заспанный голос диспетчера, сопровождаемый воем сирены. Впрочем, внимания никто не обратил, ибо явление это было частое и привычное, да и в середине дня рабочей недели дома мало кто сидел. Повторив свои сообщения несколько раз, Асечкин и Етров переглянулись, кивнули друг другу и выключили тревогу, возвращаясь на свои места и снова засыпая.
Тем временем началось движение в блоке отряда. Получивший сообщение работник сразу же направил приказ на комплектацию установки, в то же время бригада готовилась к выезду. Двадцать два человека в одинаковых желтых костюмах химбио защиты уже ожидали свой транспорт, тихонько переговариваясь во время получения тех же самых инструкций, что и всегда. На самом-то деле костюмы были скорее частью традиции, так как ни от чего не оберегали — просто крайне неудобный кусок резины, который приходилось носить. Наконец пришел готовый транспорт, грузовичок, значительная часть которого была отдана генераторам Кримова и еще одним пережитком прошлого — желтой ленте. Ну кто в здравом уме полезет туда, где ничего нет?
И вот, звеня особой, высокочастотной сиреной, вызывающей желание побыстрее уйти с дороги и пропустить назойливый источник, фургон отряда Устранения продвигался по улицам города Гальковска, названный так в честь великого Галькова, который, судя по сохранившимся данным, был здесь рожден. Что же такого сделал этот человек? Что ж, он сделал Что-То. К сожалению, никто, даже сотрудники Организации, сохранившие память о прошлом, не знал, чем же было это Что-То, но все почему-то единогласно решили, что это что-то великое.
На красную с белым машину практически не обращали внимания, ведь подобные явления были для жителей слишком уж привычны. Разве что зеваки да маленькие дети изредка поглядывали в их сторону, быстро отводя взгляд из-за воздействия неприятного звука и направляясь дальше по своим праздным и детским делам. Иногда, конечно, попадались корчащиеся от боли тела, но к ним уже направлялись возникшие словно из-под земли врачи, своевременно оказывая помощь.
Своим приближением транспортное средство разогнало толпу праздношатающихся личностей, то ли просто решивших посмотреть на кусок без реальности, то ли собирающихся покончить с собой и решивших узнать, как это чувствуется. Возможны были оба варианта, так как длительное нахождение в отсутствующей части вселенной дереализовывало находящийся в ней предмет, но и посмотреть было на что — довольно большой, словно вырезанный ножом прямоугольник пространства, переливающийся перламутровым и похожий на лужу декоративного шампуня.
Так как помеха была устранена, приступили к работе. Началось все с активации силового поля и огораживания территории, и вскоре доступ был “перекрыт” красивой желтой лентой с черной надписью “ОПАСНО!”, заботливо подчеркнутой и выделенной жирным шрифтом с заглавными буквами. Далее сотрудники разделились по двое: в то время, как один катил перед собой генератор, ласково называемый чистильщиками КреГ (Кремова Генератор), второй, пользуясь чем-то, похожим на палку и металлодетектор одновременно (Касатель Косова, или ласково КаКос), прощупывал местность в поисках наиболее реального места для установки. Так, за два подхода со сменой роли были установлены все 20 генераторов, гордо обрамляя перламутровое ничего.
Далее началось подключение к энергоустановке. Всё близилось к завершению, но тут…
Глава 3. Утро старшеклассника
Обычное утро обычного дня. Всё так же светило чёрное солнце днём и красная луна ночью, по небу цвета хаки расходились волны возмущения от светила, всё те же розовые деревья вдоль дороги создавали приятную прохладу тени, а Рустам шёл на урок физики.
По пути он заглянул в соцсети и пролистал ленту: куча фотографий неправильного жёлтого солнца и неестественно голубого неба. “Очередной челлендж по фотошопу” – подумал он, продолжая изучение новостей дальше. Очередная игра “Розовый носорог” якобы провоцирует неокрепшие умы детей пробираться за ограждение и прыгать в дереализованное пространство. Учёные выдвинули новую теорию про Что-То… пятый раз за месяц. Сводка пестрила всевозможными заголовками о политике: тот кого нельзя называть опять сделал то что нельзя озвучивать и получил то что обычно получает. “Ох уж эти эвфемизмы” — подумал и пометил новость как неприемлемую. Рустам был вне политики, пусть они там сами разбираются что кого и куда, а ему нужно успеть на урок. 13 класс как-никак, через год уже будет выпускной экзамен и филонить сейчас нельзя, одна проваленная проверочная работа и он вылетит из старшей школы физики и химии. Не хотел и не собирался дальше висеть на шее у родителей, а работать дворником или другим работником ручного труда желания не было, поэтому все помыслы были направлены на учёбу.
Переулок был перекрыт – опять что-то не поделили между собой агромы и имогра7, очередная потасовка закончилась изоляцией квартала на неделю. Рустам не был ни ахри, ни ирха, он был самым обычным студентом-человеком. Чёрные внедорожники стояли на углах, вокруг суетились люди в белых и чёрных костюмах, растягивая красную ленту с белой надписью “Место преступления”. С переулка пахло мясом домашних морских звёзд.
“Как же уже надоели эти разборки” — подумал юноша, — “Ну вот почему они ненавидят друг друга?”.
Этот вопрос был риторическим. Каждый житель Гальковска знал ответ: это не было враждой из-за ксенофобии, не было религиозной враждой, всё было гораздо прозаичней — первые были за био-, вторые за кибертехнологии. И этого хватало, чтобы каждую неделю, если не чаще, устраивать разборки на данной почве. В ход шло всё: и биологические пистолеты, выращенные подпольно, и кибернетически аугментированные домашние морские звёзды. Ну а потом приходил “Порядок” — странные люди, которых боялись даже самые закоренелые преступники из разумных видов, и несколько дней наводили порядок. Кем они были сложно сказать, внешне не отличались от людей, но что-то явно было другим.
Рустама кто-то хлопнул по спине, обернулся – это была его подружка Ирина:
– Привет, тоже на пары?
– Угу
Ирина была недурна собой, красивые зелёные волосы заменяли ей одежду, а восемь красных светящихся глаз очень хорошо смотрелись на её лице. Он бы с ней начал встречаться, только вот ирха и люди не совместимы по многим причинам…. Место хлопка по спине заныло.
– Ну Ир, ну сколько раз говорить, не хлопай по спине.
– Извини, постоянно забываю что ты у нас слабенький такой, ну подумаешь, сломала пару рёбер.
Игриво улыбнувшись обоими своими ртами и достав откуда-то из зелёных волос красную пульсирующую пилюлю, за которой тянулись белые тонкие волоски, аргома протянула её другу:
– Держи, прямо от себя отрываю, – рассмеялась она
– Буквально отрываешь, – промямлил Рустам, беря пилюлю и глотая. Боль исчезла, и, судя по ощущениям, сломанные ребра вернули свое положение и срослись. Ира посмотрел вперёд и заигрывающе спросила:
– Что делаешь сегодня вечером?
– Иду домой и пробую не попасть в очередную потасовку
– Ох и злюка же ты, пошли лучше в бар, я тебя с ТАКИМИ агрома познакомлю, что обзавидуешься.
– Нет, спасибо. Мне прошлого раза хватило, до сих пор чувствую лишние ноги.
– Не такие уж они и лишние, – Ира перебрала всеми шестью своими ногами, – вполне себе нужные.
Вечеринки агром были своеобразными: танцы и шумную музыку заменяли весьма опасные, по людским меркам, занятия: жестокие драки с расчленением и странные хирургические операции, сопровождаемые литрами алкоголя. Людей на такие вечеринки, как правило, не звали, но и не прогоняли. Во время последнего такого мероприятия Рустаму пришили четыре лишних ноги, похожих на человеческие, но явно отращенные несколько минут назад совместными усилиями аргомихнидов. Даже сейчас он не был уверен, что подруга ампутировала именно лишние ноги, а не родные.
— Ну так, что, составишь компанию? — игриво продолжила Ира
— Извини Ир, у меня на носу квалификационная, мне готовиться надо
— Как знаешь, позову Люду, — Ира нахмурила все свои восемь глаз
А тем временем до учебного корпуса оставалось всего три квартала. Завыла сирена, а значит рядом произошла дереализация.
— Внимание жителям 3-ей улицы Серникова, произошла дереализация третьего квартала. Будьте осторожны и не приближайтесь к опасной территории, — прозвучал ровный, слегка заспанный голос громкоговорителя, сопровождаемый воем
— Блин, ну какого… — выругался студент.
— Мы же не опоздаем? — спросила аргома.
— Если пойдём вдоль квартала не должны.
Ира хоть и казалась беззаботной, она, так же как и Рустам, стремилась учиться на отлично и мечтала устроиться работать физиком-эфиметиком на центральную электростанцию, однако природа порой требовала отдаться вечеринкам, чему девушка не сопротивлялась.
Пройдя ещё один квартал друзья увидели переливающуюся мыльную плёнку окутавшую большой прямоугольный участок. Вдоль улицы уже стояла красные с белым машина, люди в жёлтых защитных костюмах разворачивали противно потрескивающее силовое поле. Другие сотрудники растягивали жёлтую с чёрными надписями ленту “ОПАСНО”, чтобы всякие безумцы с плакатами «Конец света уже наступил» не нырнули в дереализованное пространство улицы – уж больно сложно их выковыривать из стен после возвращения пространства.
— Мне порой кажется что этот “Надзор” сам вызывает дереализацию, — пожаловался Рустам. Ира лишь развела руками в ответ.
Учащийся искоса посматривал на людей из “Надзора”, чувствуя в них что-то неестественное, но не отдавая отчёта в причине. Ира не разделяла его интереса и шла вперёд, не обращая никакого внимания на кусок нереальности.
Подобное происходило так часто, что все уже привыкли и воспринимали как обычное стихийное явление. Да и повреждений после него мало, если ты не оказался на границе, тебе ничего не будет, а если всё-таки оказался — ещё можно спастись, зайдя в дереализованное пространство целиком, ну или медики из аргом тебя подлатают, лишь бы цела была голова и хоть четверть тела. Ну или имогра проведут кибер-перенос, полный или частичный и ты станешь ещё одним киберменом. Киберменов не очень любили, но порой это единственный вариант спасения.
Поле противно потрескивало и люди в жёлтых защитных костюмах что-то делали около генераторов. Как Рустам не пытался выяснить у них хоть что-то про устройства, всегда натыкался на неодобрительные взгляды и просьбу покинуть место дереализации, но к активным действиям люди из “Надзора” никогда не прибегали. Пару раз Рустам даже видел, как фанатик конца света нырнул в дереализованное пространство, после нашёл только пару строк в сводке новостей.
Сквозь силовое поле и переливающуюся мыльную плёнку практически ничего нельзя было увидеть, лишь едва различимые силуэты однотипных домов этой улицы, так что сложно сказать, видит ли он их внутри дереализованного пространства или это просто отражение соседнего квартала. Друзья почти прошли вдоль оцепленного квартала, как краем глаза Рустам заметил, что один из “Надзора” вошёл в дереализованное пространство. Такого он раньше не видел и был удивлён, но спросить про это было не у кого. Иру спрашивать было бесполезно, она не хотела говорить на эту тему, она не любила людей из “Надзора”, но объяснить почему не могла.
До учебного корпуса оставался ещё один квартал. С другой стороны в их сторону шёл одноклассник, Дмитрий. Ира зашипела:
— Ну вот зачем он идёт к нам? Я его ненавижу.
Дмитрий был имогра с рядом киберимплантов, Рустам с ним дружил, а вот Ира на дух не переносила. Её бесили все эти железки, импланты, торчащие из его тела, её раздражали рваные линии и металлические переливы тела.
— Надеюсь он идёт не к нам, а просто рядом? — продолжала возмущаться аргома.
Но она ошиблась. Дмитрий, увидев их, поменял цвет на лице на зелёный и помахал одной из конечностей. Девушка сделала вид, что не замечает этого и ускорила шаг.
— Привет Рустам, — прозвучал голос Дмитрия из синтезатора
— Привет.
— Привет Ира, — прозвучал такой же голос из синтезатора
Ира ничего не ответила. Дмитрий тоже недолюбливал Иру, но из-за дешёвого синтезатора речи его голос казался безэмоциональным, только вот цвет лица выдавал его — оно покраснело, выражая неприязнь.
— Зачем ты прёшься с нами, — возмущалась Ира
— Нам же по пути
— Я не хочу идти рядом с тобой
— Думаешь я хочу?
— Ну так иди другой дорогой
Рустам не стремился вмешаться в их разборки, против них обоих он не имел ничего, они оба ему симпатизировали. К тому же то, что имогра звали Дмитрий, вовсе не означало что он парень. У имогра проблемы с концепцией имён, они не до конца поняли как их использовать и какой половой принадлежности то или иное имя. Рустам подозревал что Ира недолюбливает Дмитрия не столько за то что он имогра, сколько за то, что он девушка, но задать этот вопрос в открытую не собирался. Ира и Дмитрий встали по разные стороны от человека, направляясь в сторону учебного корпуса.
— У меня тут горе случилось, — начал Дмитрий, — моего Пусю разрезали…
— Пусю? — Рустам удивился
— Его морскую звезду, — недовольно ответила Ира, — кого ещё у таких, как имогра, могут разрезать.
— Да, мою морскую звёздочку разрезали. Вечером, как и всегда, я её выгуливал и случайно забрёл на разборки с аргом. Они разрезали её на 5 частей… а я только приживил ей импланты ног…
— Ну и правильно, такую мерзость нужно уничтожать, — Ира была недовольна
— Ир, у него горе, а ты… — Рустам пытался поругать девушку
— А что я? что я? Ты видел что они делают с морскими звёздами? Они превращают их в железную мерзость, фи. Да и порезали, тоже мне беда, взять и сшить.
— Вот я и сшивал полночи, а утром проспал…
Это удивило студента. Морские звёзды давно стали домашними питомцами и одно время он тоже хотел себе такого питомца, но родители были против. После этого он не очень интересовался их строением и уходом, поэтому мысль о том, что морскую звезду можно “сшить” его немного смущала.
— Рустам, ты же в курсе регенерации морских звёзд? — спросила Ира
— Не особо
— Если её разрежут - ей ничего не будет, просто их станет две, ну или на сколько частей их разрезали, — Ира явно была экспертом в теме регенерации.
— Ну вот.. и чтобы их не стало пять, я столько не прокормлю, мне пришлось их сшивать назад в одну, — хоть голос из синтезатора Дмитрия и был безэмоциональным, но его лицо посинело, он был опечален.
— И как? Сшил? — спросил Рустам
— Ага, но я боялся, что опоздал
— Лучше бы ты опоздал, — Ира проявляла недовольство
— Но увидел вас и понял, что если и опоздал, то не один, — его лицо стало оранжевым.
— Нам пришлось обойти один квартал, там дереализация произошла
— Люди из “Надзора” странные, они меня пугают, — заявила Ира
— Меня тоже, — лицо Дмитрия стало серым
Рустам удивился, хоть в чём то они сошлись и даже не ругались. Подобное редко можно увидеть. Но длилось это не долго.
— Может ты уже пойдёшь один? — Ира вернулась в своё недовольное состояние, — ты меня раздражаешь, и твоя Пуся меня раздражает, Рустам скажи ему
— Что я скажу? Меня то он не раздражает
— Гррр… ты как всегда, — Ира была недовольна и резко ударила рукой Рустама в грудь.
Потекла кровь. Люди были слабы, и Ира пробила ему лёгкое насквозь. Человек упал и потерял сознание от боли
— Ну и что ты наделала? — спросил Дмитрий
— Всё из-за тебя! — Ира уже орала
— Отойди, если не хочешь его добить
Дмитрий достал из портфеля телефон и начал набирать номер скорой помощи, но Ира ему не дала это сделать:
— Я отойди? Я? Да ты сейчас дашь ему умереть, пока скорая доедет, пока объедет дереализованный квартал.
Ира силой оттолкнула Дмитрия и встала над Рустамом. От её рук потянулись десятки тонких белых нитей, переплетаясь в замысловатые формы, и проникли в тело Рустама. Ира подняла тело одной рукой, а другой рукой вошла в пробитое лёгкое. Тонкие белые нити заменяли собой повреждённые ткани Рустама, и рана затягивалась прямо на глазах. Ира вытащила из раны руку, и белые нити заполнили всю рану. Рустам приходил в сознание, открыл глаза и увидел, что висит над землёй.
— Ира! опусти меня!
— Извини Рустам… я случайно…
— Ира! опусти меня на землю!
Ира аккуратно опустила его на землю, Рустам встал на ноги.
— Ира… — Дмитрий был удивлён, — что это было?
— Это то, за что вы нас ненавидите, — был дан резкий ответ.
Рустам не держал зла на Иру, подобное происходит время от времени, но та всегда вылечивает его и извиняется другими способами после. Дмитрий, похоже, видел это впервые и был удивлён, но инстинктивно ненавидел её.
Проверив целостность груди, Рустам отряхнулся, осмотрелся вокруг: похоже никто не обратил внимания на инцидент. Посмотрел на Иру, на её восемь грустных глаз:
— Извини Рустами… — Ира в очередной раз извинялась
— Всё нормально, будь аккуратней, — ответил Рустам
— Извини….
— Может уже пойдём? — спросил Дмитрий, — мы и так уже опаздываем
Глава 4. Особая ситуация
… Кое-что произошло.
— Капитан, подождите! — вдруг раздался возглас запыхавшегося устранителя, бежавшего с КаКосом в сторону начальника, про которого из-за костюма можно было сказать только то, что он высокий, — Это какая-то нереальная нереальность!
— Что значит нереальная? — уточнил глава басом, строго воззрясь через прозрачное окошко для глаз на нерадивого подчиненного. “Только закончили всё, но нет же, надо же было испортить…”
— Показатели дереализации в одной точке критически зашкаливают. Учитывая, что в прогнозе дереализаций ничего не было, возможно, стоит направить туда Определителя. — последнее слово было сказано с особым уважением, подчёркивая высокий статус упомянутой должности.
— М-да уж… — протянул капитан Устаров, уже много лет командующий бригадой и на своём веку повидавший различные, в том числе даже самые запущенные случаи исчезновения. Покручивая по привычке пальцем по костюму, словно по усам, он предавался размышлениям, взвешивая все за и против. С одной стороны, случаи, где использовались Определители, обычно вносились в особую графу, и ничем особо хорошим это никогда не заканчивалось — всегда следовали как целая лавина бумажек от начальства, так и не уступающее количество опросов и тестов от учёных. Остальная бригада, стихнув, напряжённо смотрела на начальника, ожидая приговора. Кто-то мечтал об утвердительном ответе, ведь это означало какой-никакой, но отдых, другие наоборот, не хотели прерывать работу, ну а третьи просто устали и хотели побыстрее оказаться в отделении.
— … Валерий! — вздохнув, подозвал одного из работников начальник, и полукруг раскрылся, пропуская искомую личность.
Ещё один жёлтый костюм среднего роста молча предстал перед вызвавшим, смотря стеклянными голубыми глазами. При ходьбе Определителя можно было различить едва слышные скрип, клацанье и шебуршание, порой проскальзывало довольно громкое шипение. Он не был ни аргом, ни имогра, и даже человеком являлся в настолько ничтожной мере, что назвать его таковым язык не поворачивался. Пережиток прошлого, помнящий старый мир, бывший странным тогда и оставшийся странным сейчас, одна из причуд вселенной — вот кем был Валерий Сапфиров, Определитель при Четвертой бригаде Устранителей Третьего отделения Надзора города Гальковска. Колония то ли имитирующих, то ли поставивших во главу человека тараканов, любившая свою работу и исправно её выполняющая, слегка копошилась в предвкушении очередного задания в своём не самом лёгком, но любимом деле, оттого и издавала больше шума, чем обычно. Слова были излишни, мужчина лишь ожидал приказа, чтобы окунуться в ничто.
— Кхм-кхм… Ты знаешь, что делать. Мит, покажи ему точку нереальности. — послышался после небольшой прочистки горла приказ.
— За мной! — позвал Сапфирова сослуживец, направляясь в место, из-за которого и началась эта заварушка. Молчаливая фигура последовала за ним, вскоре выходя к одному из ограждений. Тыкнув в перламутровую пустоту касателем, который стал пронзительно пищать, Мит, по фамилии Свен, новенький в отряде, поднял нервный взгляд на фигуру перед ним. Та молча перешагнула ограждение, некоторое время всматриваясь в мыльный кусок, после дав приказ тому уйти.
“Красота…” — пронеслась в его сознании мысль, повинуясь которой он нагнулся, опуская руку в жижу и немного поводив. Масса легко приняла в себя конечность, обхватывая руку и пытаясь всосать остальное, но мягко и медленно, позволяя выскользнуть без проблем. При движении масса медленно раздвигалась, образуя пласты перламутра, подобно жидкому мёду, так же медленно разравниваясь. Своя температура у дереализованной реальности отсутствовала, так что при касании она просто копировала параметры, ощущаясь, как продолжение тела. Наконец, с тихим хлюпом вытащив наполовину исчезнувшую перчатку, Валера выпрямился, делая первый шаг, затем второй, третий… Вскоре он погрузился полностью, исчезая в дереализации.
Ощущения при прохождении из реальности в нереальность были чем-то особенным, чем-то, что обычные люди испытывают всего пару раз в жизни. Всё же, не просто так нерешительные суицидники приходили сюда, подготовиться к смерти или найти новый стимул жизни. По всему телу проходила дрожь, волна пустоты поглощала все ощущения, отрезая сознание от остального мира, забирая ощущения материальности, просто разумная искорка в непробудной тьме. А когда начинала угасать и она, когда сознание начинало биться в кончине… Чувства резко возвращались, врываясь взрывом эмоций, краски жизни становились еще ярче, многие теряли сознание… Чтобы очнуться в застывшем, недвижимом мире, таком живом, но в то же время таком мертвом…
Впрочем, Сапфиров относился к тем, кто сохранял ясность ума, и для него этот переход происходил медленно, окружение вырисовывалось крупица за крупицей, величественно появляясь из пустоты вокруг. И это происходило всегда, раз за разом, каждое погружение он помнил, словно это произошло вчера. Может быть, человеческое сознание не смогло бы выдержать это, постепенно деградируя под воздействием памяти о временной смерти, но Валерий обожал то, что чувствовал. Избавляясь от ощущений тела, он мог полностью прочувствовать себя и колонию. Каждую частичку, каждое сознание, что было одновременно и собой, и им, он чувствовал, чувствовал их старание, их помыслы, желания, цели. В эти моменты обычно одиночная, иногда двойственная сущность осознавала, что является совокупностью тысяч, миллионов жизней, существующих, только чтобы быть едиными, чтобы быть им. И, возвращаясь с этим осознанием в мир материи, преисполнился уверенностью и смыслом.
Так было всегда, и так было сейчас. Определитель, вернувшийся к чувствам, оглядывал выстраивающуюся вокруг него улицу, обозревая её со всех сторон. После чего сымитировал вздох.
“Что ж, разбиваемся и ищем, по идее это где-то рядом.”
Отдал он приказ, и застежка костюма раскрылась, а сам он упал на землю. Коричневатые тельца тараканов вылезли из своего не самого удобного вместилища, разбиваясь по округе, ползая по окружающим домам и забираясь в квартиры. Вот где-то забыли выключить телевизор с новостной сводкой (“Зачем вообще показывать их днем, если все заняты?”); вот компьютер, на котором один аргом отрывает кусочки от другого (“Надеюсь он живет один…”); вот чья-то морская звезда, судя по всему, не решилась, куда идти, разрываясь на лучи (“Надо будет поговорить потом с хозяином, у них вкусное мясо.”); вот плесневый борщ обрел самосознание и пытается сбежать… В общем, обычная, ничем не примечательная рутина простых жителей простого района. Уже даже закралась мысль, что Касатель дал сбой, что иногда происходило и служило одной из основных причин смерти среди людей его профессии, но, наконец, в открытом подвале были обнаружены два подозрительных индивида. Остальная колония сорвалась с места, и небольшие группки таракашек слетались с различных зданий, постепенно образуя из копошащейся кучи человеческий силуэт.
— Ну посмотрим, что тут у нас… — вслух сказал тот, заходя и оглядываясь. Почти на самом выходе он заметив аргома без руки и сопровождавшего его человека. Картина, казалось бы, обычная, если бы в одной из лап Жокэ (а это был он) не находилась колба с чем-то переливающимся даже в дереализованной реальности.
— Пресвятое Что-То… — тихонько проронил Сапфиров. Мегалобомба здесь, в тихом городском районе… Ему уже приходилось однажды встречаться с данной штуковиной, но тогда он был неопытнее, да и дело происходило в какой-то частной лаборатории, и про дело никто так и не узнал. “Нельзя это допустить… И этих полезно допросить будет.”
Заключив так, Валера приступил к действиям, первым делом перегрызая конечности паукообразному террористу и двигая тушку подальше, чтобы не приросли обратно. Иван же оказался зажат под металлической дверью, а кучка тараканов, забирая опасную субстанцию, быстро её осмотрела. Заключив, что до взрыва еще есть время, масса, аккуратно неся бомбу, направилась обратно, оставляя костюм, не до него сейчас. Вернувшись в реальность, тараканы быстро направились к основной группе.
— Карман, быстро! — приказал он, поднимая небольшое возмущение среди людей. Кто-то бросился выполнять поручение, кто-то с легким шоком смотрел на вещество в руках Валерия, а Свен Мит упал в обморок. Когда карман, продолговатый переносной ящик, похожий на гроб, но имевший пульт управления, притащили, взрывное устройство аккуратно поместили внутрь, активируя устройство. Карман являлся ничем иным, как переносным устройством для создания локальной дереализации, используемый как раз для подобных штук. Закончив, команда воззрилась на принимающий человеческий облик путем смены цвета массу.
— Два террориста в одном из подвалов, дверь в него открыта. Аргомихнид и человек, оба обезврежены. Необходимо будет отправить на допрос. Проверьте еще раз, все ли чисто, и можете приступать.
Без особых вопросов, приказ исполнили. Всё было в норме, и генераторы включили, возвращая кусок к реальности…
Глава 5. Продолжение дня
Рустам и Ира получили выговор за опоздание, но после объяснения его сняли и заменили дополнительными заданиями по физики. Дмитрию повезло меньше — его ждали дополнительные занятия и вероятное снижения среднего балла.
Занятия шли как и всегда: лекции, практика, индивидуальные курсы. Совершенно обыденный распорядок дня. На индивидуальных курсах он занимался среди людей, не задаваясь вопросом почему так получилось, по-видимому, Ире и Дмитрию не было это интересно, а ему не интересны их курсы. Хирургией и биологией Рустам не интересовался больше базовой программы, а Ира, хоть и считала их очень нудными, но по настоянию своих родителей была вынуждена ходить на них. Чем занимался Дмитрий школьник не знал, тот хоть и был другом, но не настолько хорошим. Сам же человек выбрал курсы фундаментальной физики, его завораживал вальс шести фундаментальных сил, что обеспечивали функционирование всего.
На большом перерыве Рустам решил под видом “схожу за мороженым в ларёк” посмотреть что там с дереализованным кварталом.
Ограждающая лента была на месте, но генераторы уже не потрескивали, а сквозь мыльную плёнку поля уже отчётливо виднелся квартал. Машин Надзора стало значительно меньше и открыто скучающие работники сидели на складных стульях и, кажется, играли в карты. Рустаму уже доводилось наблюдать как реальность постепенно возвращается, но в этот раз он решил посмотреть на это ближе.
Подойдя почти к самой ленте его окликнули:
— Чего шатаешься? Самоубиться уже поздно
Повернувшись в сторону голоса заметил мужчину с наполовину снятым защитным костюмом и курящим дешевую сигарету. Взгляд работника был тяжёлым, но глаза не смотрели на Рустама, они смотрели куда-то сквозь него.
— Нет… мне просто интересно как проходит дереализация.
— Нечего там интересоваться, молод ты для такого.
— Но я уже старшеклассник и мы проходили теорию…
— А… ты со старшей физической школы? Тогда тем более незачем тебе тут ошиваться, — взгляд мужчины стал менее тяжёлым и Рустам заметил синюшные мешки под глазами.
— Извините… я пойду тогда.
Школьнику ничего не оставалось как вернуться в школу, по пути купив мороженого. Мужчина ещё какое-то время смотрел в сторону уходящего, но потом сел обратно и продолжил заниматься своими делами.
Время текло медленно и порой казалось что уроки длятся вечно, но Рустаму нравилось учиться. Он верил, что однажды он раскроет все тайны мира и сделает его хорошим местом, больше не будет конфликтов и стихийных бедствий. Но чего Рустам не мог знать, так это того, что его вера останется не более чем фантазией. Мир был далеко не таким местом как он себе его представляет, но… он был обычным школьником, и его ждёт ещё много откровений впереди.
Смена закончилась, и бригаду, пережившую многочисленные расспросы только ради запуска бюрократической машины, отпустили. По-хорошему, конечно, их должны были закрыть в карантине на неопределенный срок, но мало кто соблюдал это правило полностью. В конце концов, пока дойдет приказ об утверждении и начале новых проверок пройдет не один день, и простой команды мог оказаться роковым, посему начальство и закрывало на подобное глаза, идя на риск. Под закатное солнце, окрашивающее мир в темно-фиолетовый, уставшие сотрудники покидали штаб, расходясь по домам. Среди них был и Сапфиров, находящийся в приподнятом настроении.
"Не забудь про звезды" — напомнил ему голос в голове, похожий на стрекотание. Сознание определяло его, как женский, даруя мягкость, а занимаемая позиция придавала теплый, по-матерински заботливый тон. Впрочем, настоящие чувства Тезифы, королевы колонии, были именно такими, за срок своего сосуществования с людьми тараканиха научилась испытывать человеческие эмоции в полной мере. Валера тепло улыбнулся, окрас, имитирующий губы, двинулся по имитации лица, привычным, отлаженным движением, так что действия казались натуральными. "Обязательно. Думаю, прямо сейчас и зайду, спасибо, что напомнила." — ответил тот в голове, слегка ускоряя шаг.
В его понимании день был прекрасный. Он выполнил свою работу, почувствовал своё единство, предотвратил катастрофу. Он молодец, и легкая гордость за содеянное приятно наполняла всё естество энергией, несколько ускоряя шаг. Вокруг шла обычная городская жизнь — кто-то спешил домой после поздней работы, кто-то бранился с прохожим, молодые парни и девушки различных видов проходили мимо или ютились в переулках, наслаждаясь обществом друг друга, то тут, то там группы существ шли на различные мероприятия, пару пьяниц шатались без дела, ворча и матерясь, некоторые не очень внимательные хозяева с криками гонялись за лучами своих питомцев… Простой вечер, прекрасный в своей простоте, хватающий ей за душу и заставляя запомнить каждое мгновение, прочувствовать каждое дуновение ветерка.
Вскоре Сапфиров пришел в уже знакомый ему квартал, медленно двигаясь по почти пустой улице. Из приоткрытых окон раздавались различные, привычные каждому уху звуки: вот где-то орал телевизор, семейная пара опять ссорилась, пока их детишки кричали о чем-то, дрель или её имитация сверлила или имитировала сверление стенки, кто-то решил, что прохожим нравятся его музыкальные вкусы. Обыденно и размеренно, как и тушка мелкого имогра с осколками стекла, приземлившаяся на асфальт прямо перед ним и подрагивающая оставшимися пятью конечностями. Его тельце неуверенно поднялось на щупальца, но, не удержавшись, снова плюхнулось.
— За что тебя так? — раздался голос Валерия, решившего поинтересоваться происходящим. Из разбитого окна ненадолго вылезла осьминожья рожа, крикнула чаду, чтобы быстрее шло обратно, и скрылась.
— Мне не нравятся новые конечности, они тусклые и противно скрипят, — плаксиво пожаловался осьминог, предпринимая более удачную попытку подняться и уныло направляясь обратно домой.
— А ты подумай, может, мама с папой ради них много работали и старались, принесли их тебе с любовью, а ты отказываешься. — добродушно предложил Определитель, двигаясь дальше. Подобное было частой практикой среди нечеловеческих видов, ведь потомству, по большей части, было всё равно. Тела как имогра, так и аргом с легкостью переживали падения с высоты, отделываясь легким ушибом, а если что-то и шло не так, то первых спасала регенерация, а вторых импланты. Да и, в конце концов, к жизни они относились проще, на что, возможно, повлияли то-ли их прообразы, то-ли предки: сегодня жив, завтра мертв, и так может случиться с каждым. Что почему-то относилось только к их же виду, не мешая заботиться об выживании своих друзей-людей.
Мужчине повезло — незадачливый обладатель шести звезд вместо одной согласился отдать лишних питомцев за определенную плату. И вот, довольный обладатель сытного ужина направился домой, но это уже другая история…
А между тем жизнь в Бетта мире продолжала идти своим чередом.